Сегодня перебросилась парой фраз с Ёжиком.
Иногда он мне пишет. Изредка - звонит.
Мне не хочется отвечать ни на письма, ни на звонки. Я не знаю, что можно сказать. И о чем нам, собственно, говорить...
Нет, можно, конечно, вежливо выслушать рассказы о его проблемах с работой, с деньгами и со здоровьем.
Но я ловлю себя на мысли, что, всегда деликатная, я мычу что-то мало вразумительное и невоспитанно пытаюсь свернуть общение, показывая привычное избегание всех тех тем, которые больше не несут для меня смысловой нагрузки...
Мне мучительно жаль моего времени, потраченного ни на что.
Хотя я прекрасно понимаю, что люди сейчас частенько теряются в общении со мной.
Им кажется, что говорить о чем-то отстраненном - демонстрировать равнодушие.
Жалеть? Но, зная меня, они боятся даже случайным словечком задеть мое дутое самолюбие.
Единственное, на что их порой хватает, это произнести затертое: "Держись! Ты - сильная! Ты справишься и победишь!"
Я морщусь. Для меня эти слова уже давно пусты.
Мой стресс настолько затянулся и так безобразно разросся, что в какую бы сторону я не вильнула, я все равно выуживаюсь его длинным скользким щупальцем с мокрой присоской на конце.
Я могу стебаться сколько угодно. И по поводу лысой головы, которую украшу замысловатой татуировкой, а форма ее и так вполне хороша: и без волос. И по поводу того, что мне совершенно необходим серьезный гандикап - для уравнивания шансов с окружающими: не для того, чтоб скакать на сверх скоростных лошадях, а хоть как-то ходить, а не сдуваться случайным порывом ветра с поверхности планеты.
И даже на тему о том, что пришло-таки, наконец, время уходить из большого секса, потому что, вот, на ЭТО может клюнуть разве что герантофил - экстремал.
Все это только издалека напоминает слезы, выступившие на глазах самозабвенно хохочущего. Смех здесь - такая же фальшивка, как слишком идеальная искусственная роза в вазе с подвявшими настоящими... "Ave Caesar, morituri te salutant"...
Меня ставят в пример, как образец мужества, но мужественности во мне намного меньше, чем воспитанности.
Я не ору на людях, но горько рыдаю внутри.
Иногда я даже представляю, что мой недавний безобразный асцит - это те самые невыплаканные мной слезы. Куда-то же им надо было деваться...
Но случается, что я себе удивляюсь.
День на четвертый после не слишком сложной моей последней операции я задумалась о тыквах. Об обычных оранжевых тыквах, которые, будучи столь экспрессивно нарядны, совершенно теряются на грядках до тех пор, пока их размеры не позволят им выкатиться наружу из-под шершавых огромных листьев.
Утилитарная стоимость того или иного выращиваемого на огороде продукта всегда была для меня меньшей ценностью, нежели внешняя красота. Ровненькие насыпные грядки, которые я устроила в углу участка, привлекали меня больше своей стройной геометрической гармонией, чем удобством ухода за ними...
Посему я подумала о тыквах. И об огурцах. Возможно, и о кабачках. Одним словом, о лазающе-ползучих культурах, которые вполне могли бы конкурировать с теми же клематисами.
Не вытеснить их, а именно - конкурировать.
Я решила пустить тыквы по аркам. По тем самым аркам, которые купила осенью в ОБИ, потому что на них была огромная скидка: 150 рублей за штуку, а если брать две, то третью получаешь в подарок. Я взяла шесть.
Я часто делаю подобные покупки. Если меня спросить в этот момент, зачем, я уверенно отвечаю: "Не знаю. Но мне надо!"
Потому что потом обязательно придумается и пригодится.
Я удивляюсь своим неожиданным мыслям. Я ломаю голову, с чего это они вдруг возникли в моем воображении.
Ответ меня и поражает, и радует.
Я СТРОЮ ПЛАНЫ.
Бог мой, я могу все еще строить планы! И если совсем недавно я мечтала только о том, чтобы дожить до весны, почувствовать на своих щеках тепло солнышка и понюхать новенькие листочки, то тут я уже сажаю тыквы!
Экспрессивно нарядные, вьющиеся на новеньких, купленных мною за совершенный бесценок арках...
... И в такие минуты слово "когда" произносить много легче, чем слово "если"...